Готовлюсь к собеседованию, как в нежной юности к экзаменам. Даже, пожалуй, хлеще. До знаменитого "методичка есть?" еще не допрыгалась, но к высотам приятелей-оболтусов, к сессии имевших зачастую крайне смутное представление о предмете, который сдавать - пожалуй, уже. Ладно, где ненаша пропадала
В следующей записи - дайри-мэджик, не проходите мимо!
или "доктор, меня все раздражает". Действительно, все. читать дальше нытье По крайней мере, ничего не радует всерьез. Весна? пасмурно, ветрено, похолодало и вообще когда уже травка. Выходные? Дома бардак, текущий кран и совершенно нет сил отскрести себя от плоскости и сделать что-нибудь полезное. Текст? Чужой не радует, свой раздражает. Работа? На нынешней уже как-то все подзадолбало, начальство жжОт не переставая, птичник под боком раздражает почти что перманентно вообще не понимаю, как можно работать в чисто женском коллективе; лучше всего я себя чувствовала, когда в январе-феврале сидела тут одна с Васильичем и Петровичем; потенциальная наклевывающаяся пока что доставляет исключительно эмоциональный дискомфорт и паникупанику. Как бы уже истребить в себе чертов страх не соответствовать, а? Отвратительно при этом тянет чем-нибудь зажевать эту дурацкую хандру; спохватываешься не всегда, потом с себя же тошно. Вот хоть спать ложись прямщас, не дожидаясь полуночи и прочего, авось с утра встанешь с той ноги и полегчает.
Собственная аморфность раздражает, в сущности, больше всего.
Что-то я обленилась, чайник завариваю только время от времени, все больше пакетики. Даже знаю, почему: целый чайник в одно рыло (даже маленький, типа на одну чашку) приходится пить весь день, а то и два - если хочется, к примеру, с утра зеленого, а в обед черного или вообще матэ (да, и матэ надо бы купить, но с ним все-таки надо сначала придумать, как бы его поэргономичнее заваривать, а то сено достало). А присоседить некого, носителей высокой чайной культуры вроде кроме меня здесь нету Так что вчера пришлось обновлять собственные пакетные запасы. Зеленый "Ти Тэнг" типа с кленовым сиропом - очень недурно для данной цено-качественной категории, приятная штука. И черный "Маброк" с бегемотом бергамотом. Его не хотела брать, чайная девушка в магазине уговорила. Может, и не зря уговаривала - пахнет очень приятно, сегодня попробую. А то последний бергамотовый, который брала - "Тесс", листовой причем - здорово меня огорчил: резкий запах и на вкус грубовато. Сколько он стоил, конечно... но все равно обидно, неплохой был чай.
Хочу: - новый рюкзак - новый спальник - новые кроссовки - теплую термуху - свою палатку - можно байдарку до кучи - и, разумеется, резиновый оплаченный отпуск 8)
Смех смехом, а первые четыре пункта ничо так насущные. И фляжку хочу, маленькую. Под спиртное, ага.
Гадость, гадость... гадость и получилась. Непропеченная. Неудивительно, учитывая, что из духовки я ее вынула волевым решением "или я, или он(а)". Обидно, потому что кекс был многообещающий - в смысле, и подошел, и пышный, и нежный... но сырой, блин. Что-то уже второе печево заваливаю. Ы.
Гадство-гадство-гадство. Я бы давно уже давила подушку и смотрела бы двадцать седьмой сон (прошлой ночью мне вот снилось, как Мафия душит гадюк... вообще, увлекательное снилось, не только гадюки, да и гадюки были как-то в кассу). Но нет, обещала же соорудить кекс! творожный, блин! и надо же было зафигачить туда весь найденный в холодильнике и пригодный в дело творог! так что теперь эта гадость будет битый час запекаться! Короче, время половина второго, через шесть часов мне вставать, а эта гадость в духовке только-только зарумянилась. КМР классический.
Уходим под воду В нейтральной воде. Мы можем по году Плевать на погоду, А если накроют — Локаторы взвоют О нашей беде:
Спасите наши души! Мы бредим от удушья. Спасите наши души, Спешите к нам! Услышьте нас на суше — Наш SOS все глуше, глуше, И ужас режет души напополам!
И рвутся аорты, Но наверх — не сметь! Там слева по борту, Там справа по борту, Там прямо по ходу Мешает проходу Рогатая смерть!
Спасите наши души! Мы бредим от удушья. Спасите наши души, Спешите к нам! Услышьте нас на суше — Наш SOS все глуше, глуше, И ужас режет души напополам!
Но здесь мы на воле — Внизу, а не там! Свихнулись мы, что ли — Всплывать в минном поле?! — А ну, без истерик! Мы врежемся в берег! — Сказал капитан.
Спасите наши души! Мы бредим от удушья. Спасите наши души, Спешите к нам! Услышьте нас на суше — Наш SOS все глуше, глуше, И ужас режет души напополам!
Всплывем на рассвете — Приказ есть приказ. А гибнуть во цвете — Уж лучше при свете! Наш путь не отмечен. Нам нечем... Нам нечем!.. Но помните нас!
Спасите наши души! Мы бредим от удушья. Спасите наши души, Спешите к нам! Услышьте нас на суше — Наш SOS все глуше, глуше, И ужас режет души напополам!
Вот вышли наверх мы, Но выхода нет! Ход полный на верфи, Натянуты нервы. Конец всем печалям, Концам и началам — Мы рвемся к причалам Заместо торпед!
Спасите наши души! Мы бредим от удушья. Спасите наши души, Спешите к нам! Услышьте нас на суше — Наш SOS все глуше, глуше, И ужас режет души напополам!
Ты засыпал под напев турбин, просыпался под храп коней, То ли от воли, то ли от ветра пьян, За горизонт уходила степь, и где-то бодро бежал по ней Поезд, идущий в небо на Сурхарбан. Тот, что не первую тысячу лет режет фарами темноту, Веса его не чувствует Мать-земля. Быть степняком и не ждать его - всё равно, что в чужом порту Быть аргонавтом, списанным с корабля.
В поле морозно, вьюжно и пусто Там, где стоишь ты сам себе бюстом Возле путей в сугробе по пояс, И что ж ей тебя ждать, если не жизнь- мёд, Ей позвонят в пять, скажут, что ты мёртв, В 5.35 ты сядешь в свой поезд.
Припев: Не ссы, степняк, ты умер не зря, Твой поезд идет, морзянкой поют рельсы, Знай меня, слышь меня, верь в меня, жди меня долго...
Там, в 43-ем под Курском бой, невесёлые там дела... Танки на батареи - считай, труба... Вон под огнём твой дед, он наводит в борт сквозь канал ствола, Он собирается в небо на Сурхарбан. А поезд - он тут как тут, что ему - он ведь сам себе связь времён, Рельсы его пронизывают века... Так повелось испокон степи, что каждый ждущий его клеймён Быстрою смертью вольного степняка.
Всякий поборник точной науки Знает - у смерти длинные руки, Каждый живущий слаб перед нею. Только коса находит на камень - Смерти обломно со степняками, Просто у неба руки длиннее.
Не ссы, степняк, ты умер не зря, Твой поезд идет, морзянкой поют рельсы, Знай меня, слышь меня, верь в меня, жди меня долго...
Места в том поезде не купить - он всегда остаётся над... Свистнет, растает вдаль - никаких торгов, Если не чуешь его движенья, как чувствует аргонавт Бег своего стремительного Арго. А по прилёте, когда все выйдут, стюардесса тебя найдёт К трапу уазик - птица невелика Ветер откинет с носилок простынь, подивится честной народ Сладкой улыбке мертвого степняка
Видишь - в полнеба слева от солнца Алый бунчук над поездом вьётся Дальше по тексту - все без обмана: Звонкие версты, дни золотые, От Порт-Артура до Византии От Сурхарбана до Сурхарбана...
Не ссы, степняк, ты умер не зря, Твой поезд идет, морзянкой поют рельсы, Знай меня, слышь меня, верь в меня, жди меня долго...
Порт как порт. По всему северо-западному побережью так, наверное. Ни одного целого стекла, гэльские и лейские патрули ходят, как скумбрия в море - косяками, на рейд не посмотреть, чтобы у тебя документы не проверили. А какие у него документы? Временное удостоверение личности от новых властей?.. Хотя какие они новые, второй год пошел... Мальчик вздыхает и нога за ногу плетется обратно в город, шаркая слишком громоздкими для нынешней погоды ботинками и только что не по локоть засунув руки в карманы коротеньких парусиновых бришей. Под мышкой у него куртка, перешитая из гэльского офицерского кителя; он мечтает избавиться от нее с весны, когда тетя, втайне гордясь собой, вручила ему обнову - но другой нет. А погода портится. Ветер, злясь, дергает пестрые полотняные навесы лотков на Каттенсторг; к вечеру будет шторм. Можно будет попробовать еще раз пробраться в порт. Мальчик, сложив на парапет куртку и кепку - из той же серебристо-серой саржи, пыльную, с драной подкладкой - долго-долго умывается у маленького фонтана с кошачьими головами: струйки чистой холодной воды текут у каждой из пасти... раньше текли. Сейчас работает только одна, но вода в ней все еще хорошая. Умываясь, он косится в сторону лотков - там уже минут десять бродит, прицениваясь, лейский офицер. То есть уже не там. Уже здесь. - Хорошая вода здесь? - с видимым трудом подбирая слова, кивает на фонтан. Мальчик смотрит на него исподлобья. Очень молодой, рыжеволосый, очень бледный; трещинки в уголках губ, веки припухли, глаза красные и очень-очень усталые. Судя по резкому, не выветрившемуся еще запаху шампуня и одеколона - только что из парикмахерской. В руке - бумажный кулек: пригоршня черешни с одного из тех самых лотков. Взгляд мальчика сам собой скользит по рукаву лейца, цепляется за массивные золотые часы - "Бержель", даже, кажется, настоящие, - натыкается на перстень с синим камнем и из мрачного становится ненавидящим. Из этих. Конечно. Пауза затягивается. - Вода, - повторяет офицер, показывая на фонтан. - Хорошая? Не уверен, что понятно изъясняется. Правильно не уверен. Судя по тому, как выговаривает - за полчаса до высадки полистал разговорник. И все. - Хорошая, - неприязненно отзывается мальчик, подбирая куртку и кепку. И так-то настроение было паршивое, а от одного вида этого пижона... - Спасибо, - тот улыбается дружелюбно и протягивает кулек, словно щенка приманивает. - Хочешь?.. Мальчик отступает на шаг, мучительно придумывая, что бы сказать такого, чтобы эта золоченая сволочь поняла, но в голову не приходит ничего, кроме подслушанных в порту гэльских ругательств - а это слишком глупо. В школе он учил эберский, да половину уже перезабыл, до чего обидно. Лис вон учила как следует - и теперь работает, а ты... спасибо, если листовки расклеить доверят. А черешня, как назло, так и манит, всем своим видом просит: ну попробуй! Смотри, какая я крупная, ровная, сладкая! Это тебе не мелкие толстокожие апельсины, которые ты воруешь в соседском саду! Меня в компот - это кощунство!.. Он натягивает кепку чуть ли не на уши и снова сует руки в карманы, спасаясь от соблазна. Нет уж, господин офицер. Ищите для подачек кого-нибудь другого. С площади он уходит чуть ли не бегом, но за поворотом останавливается и смотрит, как чужак споласкивает под струей ягоды и, до ужаса несолидно примостившись на том же парапете, ест, а потом с удовольствием умывается, отложив фуражку и расстегнув китель. Наверное, все-таки стоит за ним проследить. Может быть полезно.
- Подите к черту, фьер!.. - за адмиральским ревом не слышно двигателей. - Я не отдам такого приказа, и ваш король это знает! На перешейке орда беженцев! ваши же военнопленные!.. Желаете накормить их родню кровяной колбасой? - К-какой колбасой? - сухощавый, довольно приятной внешности молодой человек со знаками различия полковника гэльской армии невольно пятится под этим напором. - Которую от них оставит моя установка!.. в том самом узком месте! Короче! Передайте своему командованию, что я не начну операции, пока мне не расчистят полосу шириной три кабельтова самое меньшее!..
Вечер того же дня. Аленна. Штаб флота.
- ...совместная операция. - Старый черт... - ...с два! Нас с тобой... - ...совсем свихнулся... - Да ладно, нам-то... - ...гэльский десант, те... - ...а наши?..
Вся эта шумиха мало волнует двух молодых людей, избравших - за отсутствием свободных кресел под дверью с табличкой "штаб совместных операций" - оконную нишу неподалеку для ритуального распития дешевого штабного кешира*. Не будь здесь так накурено, можно было бы еще с уверенностью предположить попытку облагородить черную сладкую дрянь совершенно неуставной толикой баира**, но - увы! - самая суровая ищейка только пожмет плечами, разве что с подозрением принюхается к дыму от сигареты старшего из собеседников, загорелого брюнета в форме офицера морской пехоты. На правом рукаве черного кителя - зеленый гербовый шеврон, на нем долговязая, голенастая белая птица. Гэл. Если верить второму шеврону - капитан. Второй младше и годами, и чином; старший лейтенант, кажется, с иголочки - хотя, возможно, просто щеголь. Темно-синий мундир, полоски золотого шитья: он здесь, в штабе лейского флота как раз дома. Или, по крайней мере, здесь, в Аленне - если прислушаться к его гэльскому. - ...Это, конечно, военная тайна, но ты все равно узнаешь через два часа. Вас отправляют на зачистку - на всю глубину перешейка. Нас - для связи и наблюдения. По эту сторону и по ту, - молодой человек беспечно стучит пальцем по обе стороны проложенного вдоль оконной рамы телефонного провода. - По ту? - заинтересованно переспрашивает его собеседник, выпустив струю пряно пахнущего эберийской контрабандой дыма. Учитывая, что нынче творится в тамошнем приграничье, молодой капитан даже не золото курит - девичье серебро. Химической чистоты. - Это будет наша работа, - смеется моряк. - Если что - давайте три красных и валите в кусты, а мы передадим. Хорошо, когда есть дядя-адмирал. Все новости - твои в первый же час.
*кофе
**коньяк
Неделю спустя, центральный госпиталь ВМС Лэ. Роанна.
- Сестра, я вас очень прошу.
- Не положено, фьеро.
- Умоляю, сестра, пустите.
- Никак нельзя, фьеро. Ступайте.
- Сестра, будьте милосердны. Я опоздаю из увольнения.
- Не опаздывайте.
- Я не могу ехать, не повидав друга.
- Видите, даже не родственник. Не положено. Идите, фьеро.
- Он мне как брат. Сестра, пять минут. Пять минут - и я ваш раб.
Сестра - миловидная смуглая брюнетка, которую портит только здешнее освещение, моргу впору - пристально смотрит на рыжего лейтенанта. Его это освещение, впрочем, превращает в ожившего мертвеца; хотя, возможно, он просто осунулся с того разговора недельной давности в штабе флота.
- Я бы предпочла мужа, фьеро, - с намеком улыбается она. - Зачем мне раб?
Лейтенант не колеблется ни секунды.
- Пустите на полчаса - и я подаю рапорт командованию. Как вас зовут?
- Палома. Полчаса - и мое командование отдаст меня под трибунал. Идите. У вас пять минут. Нет, стойте. Что это у вас?
- Где?
- Под халатом. Дайте сюда.
Молодой человек с сожалением расстается со свертком, надежно, казалось бы, укрытым полой накинутого на плечи халата.
- Не переживайте, - с насмешливой снисходительностью улыбается сестра. - Будет выписываться - передам.
- Благодарю вас, - лейтенант с улыбкой кланяется, поднося к губам накрахмаленную полу голубого халатика.
Это получается у него до того естественно, что девушка замирает, только теперь соотнеся рыжую щетину, хищный тяжеловатый профиль и дорогущий сапфир на правой руке с темно-синим мундиром морского офицера.
- Фьер граф...
Она не знает, чем продолжить, а тот все улыбается:
- А обо мне - потом.
И прежде, чем она успевает что-то возразить или добавить, скрывается за дверью палаты.
...Не то чтобы лежащего не видно из-под бинтов - но к тому явно идет.
По крайней мере, шея замотана, и грудь они покрывают сплошь; ну а что там ниже, под простыней - знает, наверное, смуглянка за дверью, но не возвращаться же?..
- А мне сначала вообще сказали, что командира третьей на куски порвало, - усмехается лейтенант, опускаясь на стул у изголовья.
- Проставиться успели? - с тихим и каким-то невыразительным смешком интересуются с койки.
- Пока тебя соскребали с Карандашницы? Не знаю, меня там не было.
- Курево принес?
- Сестра отобрала, - не моргнув глазом, врет моряк.
На самом деле пачка у него в кармане. По крайней мере, его пачка.
- Черт... - с неожиданно яркой злостью бросает десантник, переворачиваясь на бок.
- Что, два дня не потерпишь? - этого еще не видно, но решимость уже тает.
- Я, - проникновенно цедит старший, - за пару затяжек скоро буду убивать.
- Не могу, - с сожалением говорит раненый. - Вы их выбросите.
- Непременно, - неприятным тоном обещает та. - Если вы не отдадите мне их сами - найду и выброшу.
- Договорились, - смеется тот. - Так как насчет моего предложения?
Девушка негодующе пунцовеет и от неловкости обращает свой взор к посетителю.
- Вы еще здесь?
- Уже ухожу, - примирительно улыбается тот.
На полпути спохватывается:
- Забыл про адрес.
- Пиши, - равнодушно отзывается гэл.
Обшарив карманы, молодой человек не находит ничего удачнее спичечного коробка. Торопливо царапает на нем огрызком карандаша несколько слов и бросает приятелю:
- Все, я и так опаздываю.
- Чистой воды, - кивает тот в ответ.
- Терпения, - подмигивает младший, прежде чем скрыться за дверью.
Сестре очень любопытно, что же написано на спичечной картонке, которую вертит в руке это нашпигованное осколками наказание Господне.
После недолгого колебания она предлагает:
- Может быть, переписать адрес в тетрадь? Коробок потеряется.
- Я вам потом продиктую, - усмехается наказание. - Сейчас ему еще рано писать.
- Почему?
- Потому что завтра ему в море, и даже самый прелестный почерк этого не отменит.
Расстроенная, она уходит, забыв даже обыскать постель.
Человек, из которого позавчера вынули двадцать четыре осколка и еще семь собираются извлекать на днях, вытаскивает из-под простыни измятую пачку и с удовольствием прикуривает.
Надолго запасов наследника Лэ не хватит, но завтра притащится кто-нибудь из сослуживцев - им, надо думать, уже выдали призовой паек.
По случаю того, что адмирал Лэ сделал из Полуострова - остров.
Хочу домой, поспать, потом крутиться на кухне, пить чай, трепаться и лепить сливочный кекс в новой форме , а потом еще сидеть вместе за компом и тыкать в кнопочки, а потом посмотреть хорошего кино , а потом еще трепаться и все время пить чай, вкусный черный чай и чтобы никаких соплей и рудники отставить
Работа, славбо, встретила не полным запустением, но всем чего-то надо.
Каша на завтрак - это, конечно, приятно, правильно и здорово, но есть одна побочная деталь: позавтракав ей перед вылетом, часа через три (то есть к текущему моменту) я нахожу зверский аппетит. А до обеда еще два часа. Правда, есть яблоко... но с яблоками практически та же фигня - только сильнее есть хочется. Эх, надо было йогуртом каким затариться, что ли.
...и это будет первая запись в новом году? О_о Хорошо, конечно, что не февраль, но как-то тенденция того... настораживает. А мне здесь, между прочим, нравится! Даром что я сейчас спать пойду. А то день был такой позитивный, что прямо подозрительно, надо лечь во всеоружии =)
От nast-art, от mammamia, и она у кого-то взяла ))) Просьба к Деду Морозу Прочтите, это очень хорошая просьба "Дорогой Дедушка Мороз! Ни о чем особо тебя не прошу, но пусть человек, который сейчас читает это сообщение, будет счастлив в Новом году!"